Кира Вайори (СИ) - Страница 61

— Что ж… — проговорил он равнодушно. — Я этого не ожидал. Но не настаиваю и ни в коем случае ни в чём тебя не виню. Просить прощения тебе не за что. Это ты меня извини, что поставил тебя в дурацкое положение… Разумеется, ты не должна принимать на себя никаких обязательств, даже ради хорошего настроения Валеи. Это не твоя проблема.

Он повернулся и пошёл прочь.

— Андрей!

Он чуть притормозил и бросил через плечо:

— Извини, мне нужно идти.

— Андрюша! — я бросилась к нему, обняла. — Не обижайся, пожалуйста!

— А кто говорит про обиду? — усмехнулся он и осторожно разжал мои руки. — Ничего ведь не произошло и не изменилось, правда?

— Не уходи!

— Я должен. Извини. Прежде, чем я отправлюсь на службу, мне надо заняться будущим дочери, — холодно сказал Шокер и вышел из гостиной.

Я осталась одна.

Прийти в себя после такого разговора было довольно трудно. Я пыталась пошевелить мозгами и понять, что я сделала. Я отказала человеку, который, несмотря на все свои грехи, скелеты в шкафу и тараканов, был мне дорог. Которому я была нужна. Да, он та ещё зараза, но если кому и высказывать такие претензии, то уж точно не мне. И надо же, как у меня бойко выскочило это «нет»… Кто бы мог подумать, далась мне эта свобода. Вот нашлась же феминистка, клейма ставить некуда…

Когда я посреди своих тяжких, но бесполезных раздумий подошла к окну гостиной, я увидела, что в саду, по едва просохшей тропинке ходили туда-сюда Шокер и Мишка. Шокер говорил, сдержанно жестикулируя. Мишка слушал, и, глядя на его лицо, я бы сказала, что он в полном замешательстве. Шокер, наконец, закончил излагать и, по-видимому, задал вопрос. Мишка отрицательно помотал головой. Шокер на несколько секунд прикрыл глаза, словно считал про себя, и заговорил снова. Миша вспылил, резко прервал Шокера и собрался уйти, но Шокер загородил ему дорогу и снова начал о чём-то рассказывать.

Жаль, что я не слышала ни слова и не умела читать по губам. Одно лишь я разобрала. Шокер много раз произнёс слово «пожалуйста». Мишка больше не мотал головой и не порывался уйти, но лицо его становилось всё серьёзнее и мрачнее. О чём Шокер просил, понять было невозможно. Я уже устала стоять у окна и смотреть на них, когда Мишка коротко кивнул. Шокер снова зажмурился и опять заговорил. Мишка прервал его и что-то коротко, но решительно сказал. Насколько я поняла, Шокер ответил «Да, конечно». И они пожали друг другу руки, а потом вместе пошли к дому.

Я сидела в гостиной, ждала, когда кто-нибудь нарушит моё уединение.

Мишка появился нескоро. Он был бледен и очень серьёзен.

— Что случилось, Миша? На что это Шокер тебя подбил? Уж не уговорил ли он тебя остаться?

— Нет. Чего ради мне теперь здесь оставаться? Завтра меня доставят домой, как и планировали, — ответил он. — И я заберу с собой Валею.

— Зачем?

— Шокер просил меня жениться на ней. Я согласился.

Видимо, у меня с лицом случилось что-то совсем уж экстремальное, потому что Мишка всполошился:

— Конечно же, фиктивно! Ты же не думаешь, что я…

— Я ничего не думаю! — выкрикнула я. — Я не умею думать, Миша! Сегодня я в этом убедилась окончательно!

Мишка пропустил мимо ушей мою истерику и пожал плечами:

— Я сам не понял, как он сумел меня уговорить… Делать нечего, становлюсь профессиональным опекуном девиц, попавших в трудную ситуацию.

— Ох, Мишенька… Я только не пойму — зачем?! Внебрачный ребёнок свободной гатрийки не будет здесь ни клеймом, ни помехой для будущего семейного счастья. Что за ерунду Шокер выдумал? Зачем выдавать дочь за мужчину с изнанки?

— Шокер хочет отправить Валею на изнанку, он считает, что в Питере сейчас безопаснее. Учитывая её положение и то, что здесь ещё долго будут постреливать и тянуть одеяло туда-сюда, в этом есть резон, — Мишка задумчиво вздохнул. — Есть две проблемы. Валея почти не знает языка, одной ей поначалу никак не справиться. Но ещё хуже то, что, когда родится ребёнок, ей едва исполнится семнадцать. А значит, ребёнка у одинокой несовершеннолетней сироты запросто отберут под опеку. Мы договорились, что мы с ней распишемся, я присмотрю за ней, позабочусь, чтобы она ни в чём не нуждалась и поскорее привыкла к жизни в Питере, а потом, когда она станет по нашим законам совершеннолетней, мы разведёмся. Всё очень просто.

— Это кому же из вас будет просто? — пробормотала я и выбежала из гостиной. — Шокер!

Никто не отозвался.

— Шокер, чёрт тебя дери, где ты есть?!

Я взбежала наверх, но нашла только Валею. В маленькой спальне, которую Ятис устроил по соседству с моей, была настежь открыта дверь в коридор. Валя сидела на кровати спокойная и серьёзная. Её лицо высохло, только воспалённые красные полоски от тёкших слёз выделялись на бледной коже.

— Валюша, где твой отец?

— Он ушёл в департамент, оформлять для меня все необходимые документы, — ответила девочка. — На изнанке, оказывается, так много всего нужно, кроме паспорта, чтобы наш брак зарегистрировали. Свидетельство, справки, разрешение отца с нотариальным заверением… Папа сказал, всё быстро сделает, и завтра улетим, я и Михаил.

— Ты согласилась?

Валея удивлённо моргнула.

— Конечно. Это ведь разумный выход, — проговорила она медленно и немного равнодушно. — Я буду очень скучать по родным, но придётся потерпеть. Я стараюсь быть ответственной. Больше всего на свете я хочу этого ребёнка, поэтому буду делать всё правильно.

— Будет очень трудно, в чужом месте, с чужим мужчиной. Валечка, ты точно сама согласилась?